Совсем   скоро, 9 Мая, наша  огромная страна будет отмечать великий праздник – 70-летие Победы в Великой Отечественной войне. В преддверии столь важного для каждого из нас события мне бы хотелось рассказать о моем отце, ветеране Великой Отечественной войны – Николае Никитиче Кузьмине.
Родился он 23 сентября 1912 года в Вятско-Полянском районе Кировской области в многодетной семье сельского дьякона. В 1918 году остался круглым сиротой, воспитали его старшие сестра и брат. Летом 1941года, сразу после объявления войны, папа ушёл на фронт добровольцем. Начал войну рядовым, но уже в сентябре был направлен в Подольское пехотное училище МВО, где не только учился, но и, как все  курсанты, в октябре 1941-го защищал Москву от натиска врагов. После окончания  училища в феврале 1942 года был направлен на Северо-Западный фронт командиром стрелкового взвода, а в июне 1942 года был переброшен на Сталинградский фронт, где был тяжело ранен. Лежал в госпитале в Барнауле, после чего вернулся в феврале 1943-го на учёбу в институт  и в 1944 году  получил диплом. В конце учёбы он женился.
 В 1953 году   мои родители  переехали в город Мариинский Посад, с того времени и до пенсии проработали в средней школе №1. Отец более 30 лет преподавал физику и астрономию в старших классах, заведовал кабинетом физики, вёл  кружки по электротехнике. Когда стал преподавать астрономию,  выписал телескоп, сам собрал его, организовал кружок по астрономии и знакомил   старшеклассников со  звездной системой. Преподаваемый им   предмет - физику – ученики очень любили  и успешно сдавали экзамены при поступлении в высшие учебные заведения страны. А это – главный успех и показатель работы учителя. За отличную работу он был награждён знаком «Отличник народного просвещения».
Мой отец не любил рассказывать о войне. Он был ранен, хромал. В детстве я иногда просила его: «Папа, расскажи мне про войну!», Он задумывался надолго, ничего не говорил, и взгляд его становился тяжёлым.  Когда я стала постарше, папа однажды  ответил так: «Понимаешь, Танечка, я воевал в период, когда мы отступали, поэтому рассказывать нечего». Когда я стала совсем взрослая, я поняла, что другие рассказывали о победах на фронте, а у отца таких рассказов не было. Он воевал чуть больше года, с июня 1941 года по 5 сентября 1942 года, но война в нём сидела очень глубоко и больно. Некоторые эпизоды своего военного пути он рассказывал как-то к слову, когда что-то вызывало его воспоминания или что-то объяснял.
Однажды папа рассказал мне такой случай:
- Это было 5 сентября 1942 года. Высадили нас под Сталинградом, дали автоматы, а патронов не было. Меня назначили командиром взвода. Я был молодой, многие бойцы были намного старше меня, и порой было трудно ими командовать. Началась атака, меня ранило, ранение было чуть ниже поясницы, позвоночник не задело, но идти я не мог, мог только ползти. По дороге встретилась мне медсестра, я думал, что она мне поможет. А она, спросив, из какого я подразделения, сказала: « Я не ваша медсестра, я не могу вам помочь, а то у меня  на своих бинтов не хватит». И я пополз дальше, устал, да и крови много потерял, чувствую – не могу больше. Огляделся, увидел - невдалеке кучка раненых лежит, я до неё добрался – подумал, что тут нас много, и меня вместе с другими подберут. И я заснул. Проснулся от скрипа телеги. Это подбирали раненых. Слышу: «Тут все мёртвые, поехали дальше».  Я поднял руку, кричу: «Я живой, возьмите меня».  На телеге посовещались и говорят: «У нас уже больше места нет». Я предложил им свою  новую кожаную командирскую портупею. На телеге опять посовещались и пообещали вернуться за мной. Они уехали, а я впал в беспамятство. Очнулся я уже в госпитале на дне оврага. Документы были при мне, а портупеи не было. Оказывается, от боли и напряжения я потерял зрение, постепенно, через несколько дней, зрение восстановилось. Потом меня отправили в госпиталь в Барнаул, где я провёл четыре месяца. Меня подлечили там, но ранение было сложное – воевать я не смог бы, и я вернулся на учёбу уже весной 1943 года. Позже я узнал в военкомате, что из моего взвода остались в живых только два человека.  
Папе пришлось много увидеть страшного на его коротком военном пути, но он берёг нас и мало рассказывал о тех ужасных моментах, которые ему пришлось пережить. Когда я слушала эти рассказы отца, я почти ничего никогда не спрашивала его – просто слушала. Может, я ещё тогда не созрела для вопросов, может, просто жизнь летела и надо  было  думать тогда о чем-то  другом. Но всё это крепко сидело в памяти и со временем появилось много вопросов, но спросить уже было не у кого…
Т. КУЗЬМИНА.